Забавно, но в России шлагбаум – нечто гораздо большее, чем обычное устройство, перекрывающее движение транспорта и пешеходов. Это символ. Он появился в России в период петровских заимствований и заменил привычные рогатки, которыми до этого было принято преграждать дорогу. Внешний вид его был, как бы точнее выразиться, более благородным, утончённым, европейским. И, конечно, прижился. В годы советской власти шлагбаум ассоциировался у россиян с железнодорожным переездом или воинской частью, каким-то секретным объектом, но, в целом, не сильно мозолил глаза, вёл себя скромно. Но сегодня мы наблюдаем его возрождение вкупе с другими европейскими ценностями. Кажется, в скором времени в крупных городах он будет в каждом дворе, потеснив своим числом скамейки-лавочки. Поэтому детальное представление о шлагбауме сызмальства должен иметь всякий ответственный гражданин. Как, впрочем, и гражданка. Восполнить пробел в этой части вашего образования поможет интересная статья Елены Ляшенко.

Петровские «рогатки». Как в России появились первые шлагбаумы

295 лет назад император Петр I, впечатленный европейскими порядками, издал указ об установке в Петербурге первых шлагбаумов. SPB.AIF.RU рассказывает, зачем самодержец решил променять привычные «рогатки» на западный механизм.

Символический барьер, преграждающий путь конным и пешим, кажется частью истории Древней Руси. Но на самом деле шлагбаумы появились в России в числе других европейских заимствований, привнесенных в наш быт императором Петром I.

Разумеется, пограничные заставы и охранные пункты существовали на Руси и раньше, однако механизм шлагбаума был разработан лишь в XVIII веке. SPB.AIF.RU рассказывает об истории возникновения таких преград.

Защита от лихих людей

1720 год был богат на новаторские указы императора: издан Генеральный регламент — первый устав государственной гражданской службы, утвержден Морской устав, основан Главный магистрат – бюрократическое учреждение Российской империи, начато строительство охтинского Адмиралтейства.

Первым же в этом году стал указ Петра I, посвященный «усилению охраны правопорядка» в столице. С помощью шлагбаумов император полагал бороться с «лихими людьми», иначе говоря – разбойниками. Преграды были установлены в конце улиц и опускались на ночь. Поднять шлагбаум мог только ночной караул и только по веской причине: например, пропустить доктора, священника, посыльного или припозднившегося знатного горожанина. Чтобы миновать заставу, нужно было держать перед собой факел и громко сообщать о своих намерениях.

Открывали шлагбаумы только на рассвете, чтобы весь день они не мешали местным жителям передвигаться. Такой способ охраны был менее надежным, чем глухие ворота, но с точки зрения затрат и экономии пространства более удобным.

Название свое это устройство получило из немецкого языка. Schlagbaum можно перевести как «упавшее дерево». Разумеется, нечто подобное существовало у нас и в допетровскую эпоху, только называли такие штуки «препонами» или «рогатками». Хотя «рогатки» были больше похожи на противотанковые ежи, собранные из толстых веток.

Автор «Записок о Прибалтике и Московии» немец Ганс Мориц Айрман писал о Москве в 60-х годах XVII века: «Внутри и ближе к городу виднеются многие тщательно приготовленные рвы, через которые устроены деревянные мосты и шлагбаумы. Кстати, в самом городе, где входишь в какую-либо улицу, сделаны всюду шлагбаумы, крепленные железом, а иные даже устроены наподобие испанских «всадников» (европейское заградительное устройство – прим.ред.)».

В словаре Брокгауза и Эфрона начала XX века шлагбауму дается такое определение: «горизонтальная подъемная перекладина на дороге для задерживания проезжающих через полотно железной дороги или для взимания дорожных сборов». Действительно, на въезде в город было удобно заодно взимать с проезжих подати.

От обывателей до инвалидов

Охранять шлагбаум было делом весьма ответственным: «Ежели в ту ночь учинится в тех местах воровство или убийство, оное взыщется на тех людях, равно со злодеями», - недвусмысленно говорилось в указе императора.

Караульные были вооружены, не имели права спать на посту и должны были исправно перекрывать подконтрольный им участок каждую ночь. При этом специальные навыки охранникам не требовались – их нанимали из числа простых горожан. Петербург тогда еще был совсем молодым городом, и улиц, нуждающихся в охране, было не так уж много. Поскольку конструкция европейской преграды отличалась от привычных русскому глазу заборов и «рогаток», путешественники на въезде в Петербург неизменно отмечали для себя столичный способ охраны общественного порядка.

Из воспоминаний современников Петра можно узнать, что на въезде в город дежурный офицер проверял и подписывал подорожные бумаги, осматривал экипаж и давал солдату (на крупных заставах дежурства обывателям не доверяли) команду, по которой тот поднимал шлагбаум. Позже эта традиция распространилась по всем крупным и малым городам России.

В начале XX века Владимир Короленко описал в книге «История моего современника» прибытие в уездный город Ровно: 

«Грузная коляска покатилась быстрее и остановилась у полосатой заставы шлагбаума. Инвалидный солдат подошел к дверцам, взял у матери подорожную и унес ее в маленький домик, стоявший на левой стороне у самой дороги. Оттуда вышел тотчас же высокий господин, «команду на заставе имеющий», в путейском мундире и с длинными офицерскими усами. Вежливо поклонившись матери, он сказал:

- Господин судья ожидает! - И затем, повернувшись, скомандовал инвалиду: - Подвысь!

Полосатое бревно шлагбаума заскрипело в гнезде, и тонкий конец его ушел высоко кверху. Ямщик тронул лошадей, и мы въехали в черту уездного города Ровно.

Эти «заставы», теперь, кажется, исчезнувшие повсеместно, составляли в то время характерную особенность шоссейных дорог, а характерную особенность самых застав составляли шоссейные инвалиды николаевской службы, доживавшие здесь свои более или менее злополучные дни... Характерными чертами инвалидов являлись: вечно дремотное состояние и ленивая неповоротливость движений, отмеченная еще Пушкиным в известном стихотворении, в котором поэт гадает о том, какой конец пошлет ему судьба:

Иль чума меня подцепит,

Иль мороз окостенит,

Иль шлагбаум в лоб мне влепит

Непроворный инвалид...»

Иносказательная преграда

В пушкинские времена шлагбаум упоминался в литературе довольно часто как яркая деталь быта. Современник Пушкина Иван Лажечников писал в 1835 году в «Ледяном доме»: «Он грезится мне и во сне, как шлагбаум, который, того и гляди, ударит меня по голове». Очевидно, в работе дежурных солдатов-инвалидов главным развлечением было как можно проворнее опустить поднятый шлагбаум, чтобы задеть голову кого-нибудь из проходящих.

Уже к началу XX века шлагбаумы так прочно вошли в русский быт, что стали упоминаться в литературе как художественный образ препятствия: «Царственная дорога романа, вам казалось, вела к великолепнейшему дворцу: и вдруг - на дороге шлагбаум в виде нравоучительных рассуждений: как бы ни были они глубоки, они — не искусство», — писал Андрей Белый в очерке «Лев Толстой и культура» в 1912 году. Все знают знаменитое стихотворение Александра Блока «Незнакомка», в котором есть такая строфа:

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Дело в том, что шлагбаум в 1906 году в районе нынешних Озерков отделял Петербург от пригорода, и «за шлагбаумами» начиналась дачная местность, где, в частности, могли «работать» девушки, чей желтый билет запрещал появление в черте города.

С появлением железных дорог шлагбаумы стали устанавливать у переездов – этот образ, в частности, использовал в своей картине «Сцена у железной дорог» Василий Перов. Сегодня полосатую каланчу шлагбаума можно встретить где угодно – от парковки перед торговым центром до государственной границы. Наследие Петра по-прежнему живо, вот только с развитием дистанционных систем надобность в солдатских дежурствах у застав исчезла. 

Елена Ляшенко

Аргументы и Факты - Петербург.

ОНОМАСТИКА-ИНФОРМ